Катя взяла ключ и вышла, закрыв за собой дверь, думая, все ли она правильно сделала, раз ее подопечный так ее выставил?

Спускаясь по лестнице, Катя столкнулась с каким-то высоким и худым парнем с лохматыми светлыми волосами.

– Извините, – качнулся он, попытался присесть в каком-то подобии реверанса и поспешил наверх.

«Пьяный», – поняла Катя и вышла из дома, обрадовавшись, что Иван Федорович не заметил, что и она была немного выпивши.

Тина встретила ее недовольным голосом.

– Слушай, ты там что? Я тут на скамейке уже задубела.

– Я очень быстро, он меня сам выгнал, – ответила Катя.

– И правильно сделал! Что тебе там делать? Уколы сделала, и все!

– А поговорить со стариком по душам? Но мне, правда, старик попался угрюмый и неразговорчивый, – вздохнула Катя.

– И очень хорошо, – поежилась Кристина и принюхалась. – А чем это от тебя так пахнет?

– Чем? Пили мы с тобой, потом ели…

– Да нет, специфический какой-то запах.

– Лекарств? – с надеждой в голосе спросила Катя.

– Да не лекарств… не могу вспомнить чего, но очень знакомый запах. Да бог с ним! Поехали домой! – предложила Кристина.

– Поехали, – ответила Катя, думая о своей небольшой двухкомнатной квартире, в которой после смерти бабушки она жила с сыном, а сейчас осталась одна.

К полному одиночеству Катя не могла привыкнуть просто категорически. Она ощущала, что по большому счету всю жизнь была одна. Кристина же периодически, когда у нее случались романы, уходила в свою однокомнатную, расположенную в престижном районе, квартиру, а когда личная жизнь была на мели, она жила с мамой.

Подруги вместе дошли до метро и разъехались в разные стороны, каждая погруженная в свои мысли.

Глава 3

Резкий щелчок кнопки в электрочайнике вывел Екатерину из задумчивости. Она встала сегодня очень рано, приняла душ и прихромала, как она сама выражалась, на кухню, выпить чашку утреннего зеленого чая, который очень любила и никогда на нем не экономила, покупая дорогие, элитные сорта. Катю поразила погода на улице: десятое апреля, а зима словно делала второй виток и ни в какую не собиралась сдавать своих позиций. Сначала пошел дождь, плавно перешедший в дождь со снегом, а затем начался настоящий снегопад. Земля покрылась ледяной коркой. Голые, мокрые ветви деревьев и кустарников сиротливо торчали в этом белом снежном великолепии. Хорошо еще, что не успели распуститься нежные зеленые листочки…

«Ну надо же…» – удивилась Катя и заварила чай в чайнике.

В этот день она облачилась в джинсы, в белую блузку и розовый плащ с теплой подстежкой. Работала Катя недалеко от дома, но все равно проезжала на троллейбусе три остановки, так как ей было тяжело ходить. По квартире Екатерина перемещалась без палки, прихрамывая и иногда опираясь о стены или мебель. Каждый вечер Кате приходилось заезжать в офис «Ангелов с поднебесья», чтобы представить отчет, то есть заключение о состоянии здоровья своего подопечного, сдать ампулы и шприцы в утиль. Общалась там Катя с директором «Ангелов с поднебесья», неприятной женщиной с фальшивой улыбкой.

Катя налила себе чашку чая и села у окна, задумавшись. Она не любила такие сюрпризы природы. В такую ненастную погоду люди часто переохлаждались, простужались, и работы у нее на участке становилось невпроворот.

«Наверное, и сегодня будет много вызовов», – подумала Катя и ощутила мурашки, пробежавшие у нее по спине. Катя чихнула и сразу же закрыла форточку.

«Не хватало мне еще простудиться…» – поморщилась она.

Она побросала все необходимые ей вещи в сумку, из которой потом было невозможно достать то, что требовалось, повесила ее через плечо и заспешила на выход. Удивительно, но Катя могла водить машину обычной комплектации, однако медкомиссией ей разрешалось ездить на автомобиле лишь с ручным управлением. Вот как раз этого Катя делать не умела, поэтому у нее никак не складывались хорошие отношения с ГАИ. Катя, раскатывая на старом «жигуленке»-«девятке», постоянно рисковала правами, в которых было ясно сказано, что этим автомобилем она управлять не может. Она делала ставку на аккуратнейшую езду и свою обаятельную улыбку. Палку Катя засовывала глубоко под сиденье, чтобы никто не увидел, и вообще ездила крайне редко. По такой погоде Кате ходить пешком не хотелось, и она решила ехать на машине. Автомобиль свой она очень любила, так как это был подарок сына, купленный им на деньги, полученные за первое место в каком-то турнире, и ее подруги Кристины, которая добавила недостающую сумму.

– Вот будут тебе служить колеса! – торжественно вручили они ключ от машины Кате. Она была очень растрогана.

Катя включила зажигание и подождала, пока мотор немного прогрелся, затем потихоньку тронулась в путь. Нет, этот день явно был не Катин… На первом же повороте Катю остановил милиционер с красными оттопыренными ушами и подошел к ней. Сердце Кати готово было выскочить из груди, предчувствуя беду.

– Сержант Стрельников! – представился он, небрежно козырнув.

– Здравствуйте, – опустила она стекло. – А я Катя.

Ее большие голубые глаза наивно и преданно смотрели на блюстителя порядка на дорогах.

– И что? – спросил инспектор.

– Что? – оглянулась Катя. – А… фамилия? Моя фамилия Лаврентьева, а отчество Григорьевна. А у вас хорошая фамилия для милиционера, Стрельников, вам бы оперуполномоченным быть, хотя и инспектором дорожного движения тоже очень хорошо… – Катя осеклась под его недоуменным взглядом и отбила нервную дробь по обтянутому искусственной кожей рулю.

Взгляд сержанта Стрельникова «красноречиво говорил», что женщина за рулем – это беда… но не до такой же степени!..

– Ваши права, – сказал он, снова козырнув, словно у него выработался за годы службы такой профессиональный нервный тик.

– Очень холодно на улице, – Катя улыбнулась, – а вы здесь, наверное, еще с ночи стоите? Замерзли, да? Вид у вас по крайней мере замерзший, особенно уши. Я имею в виду, они очень красные, отмороженные такие…

– Вы пьяная? – решил все же уточнить сержант.

– Я? Ну что вы! С утра ни-ни! Я везу на работу целый термос теплого чая и с удовольствием дам вам выпить, чтобы согреться.

Стрельников задумался о сложностях в своей работе и обрадовался, вспомнив что-то.

– Зачем вы мне все это говорите? Сбить с толку? Я прошу ваши права! Что? Вы забыли их?

– Нет, они со мной, – вздохнула Катя.

– Ну так в чем дело? Давайте их мне! Или они не ваши?

– Мои, – снова вздохнула Катя и протянула ему документ.

– Так… Екатерина Григорьевна Лаврентьева… так… машина… так… Постой-ка! – воскликнул сержант, выпучив глаза.

«Началось», – пронеслось в голове у Кати.

– Здесь же сказано, что вы можете управлять машиной только с ручным управлением?

Сержант усиленно хлопал глазами. Катя нервно включила и выключила дворники, словно проходила техосмотр.

– Я знаю, что там написано.

– Почему же у вас на машине нет опознавательных знаков, что она на ручном управлении? – спросил Стрельников, заглядывая к ней в кабину, и сам же ответил: – Потому что она у вас не на ручном управлении. Так, гражданочка, выйдите-ка из машины.

– Зачем?

– Выйдите-ка, выйдите, если вообще ходить умеете.

– Обижаешь, начальник! – Катя распахнула дверцу и вылезла наружу, прихрамывая и пытаясь принять непринужденную позу, прислонившись к капоту машины.

– А что хромаем? – спросил инспектор дорожного движения.

– Кто хромает, я? Абсурд! Я хожу, как вы, просто долго за рулем! Отсидела ногу.

– Вы опасный человек, вы это понимаете? – спросил сержант.

Катя испуганно сжалась.

– Я не опасная, честное слово! Отпустите меня, пожалуйста.

– Вы опасный человек на дороге, – повторил сержант, – очень опасный! Я не имею права отпустить вас, это наигрубейшее нарушение.

Катя поняла, что пропала, ей стало по-настоящему страшно.

– Товарищ милиционер, отпустите меня, пожалуйста. Давайте я заплачу штраф.